Мы с мистером Эрлом предупреждаем вас, уважаемые читатели, что это будет очень серьезный ЖЗЛ, непохожий на предыдущие. Но это не значит, что вам будет скучно.

Итак, начну с того, что ни я, ни мистер Эрл не принимали непосредственного участия в этой истории. Я услышала ее во время паломнической поездки несколько лет назад. Во время этой поездки мы навестили не только остров Валаам, но и Псково-Печерский монастырь. Там я познакомилась с отцом Харлампием, который и описал мне эти события.

Псково-Печерский монастырь был построен не на ровном месте. Под ним находятся пещеры природного происхождения, обжитые еще в 14-м веке. Затем они стали обителью монахов, а потом над ними был воздвигнут мужской монастырь. Сейчас пещеры имеют статус необычного, святого места, там хранятся мощи (останки) русских святых, по пещерам организуются паломнические экскурсии. По ним путешествовала и я.

История, рассказанная мне священником, касается именно этих пещер. В конце 90-х годов экскурсии туда тоже проводились, и отец Харлампий был кем-то вроде экскурсовода и провожатого.

Однажды он вел туда очередную паломническую группу. Тяжелая дверь, закрывающая вход, была широко открыта, паломники один за другим проходили внутрь. И только одна старушка-божий одуванчик не могла зайти в монастырские пещеры. Просто не могла и все: в дверном проходе ее будто что-то держало, хотя дверь была открыта. Какие-то силы не пускали ее внутрь. Вся присутствовавшие смотрели на ее попытки с удивлением.

— На вас лежит тяжелый грех, — сказал отец Харлампий, — и он мешает вам пройти в святое место. Вам нужно исповедоваться.

Он собрался увести ее в монастырь на исповедь, но тут произошло совершенно неожиданное: старушка упала на колени, зарыдала и начала кричать:

— Я больше не могу, не могу молчать! Я съела свою мать, слышите все? Я съела мать во время блокады!

Оказалось, эта женщина выросла в блокадном Ленинграде, и, чтобы не умереть от голода, действительно съела свою маму. Она носила в себе воспоминания об этом пятьдесят пять лет. А теперь исповедовалась не только перед Богом, но и перед всеми находившимися рядом людьми.

После того, как она успокоилась и убедилась, что никто из свидетелей сцены не высказывает презрения по отношению к ней, священник ввел ее в пещеры. И на этот раз она прошла внутрь.

Мораль… Имею ли я право формулировать какую-либо морать относительно поступка этой женщины? Разумеется нет. Но я хочу сказать следующее: едва ли кто-то из нас переживал времена отчаяния и горя столь же тяжелые, сколько эта женщина и те, кто оказался с ней в той западне. Надеюсь, нам и не придется. И худшее, что происходило со мной в моей жизни, никогда не сравнится с тем, что переживали тогда тысячи людей по всей стране.

Воспоминания об этой истории, переданные мне ее очевидцем, помогают мне осознать всю ничтожность моих проблем, фальшь моих жалоб и то, как на самом деле легка моя жизнь.

Надеюсь, вы тоже извлечете что-то для себя из рассказанного нами.

Ваши миссис Маршалл и мистер Эрл.